Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]
— Ты помнишь? — несмело улыбаюсь.
— Помню. Весь мир, правда, обещать не могу, есть у меня подозрение, что Владыка мне и внешние границы закрыл. Но наша страна и сама по себе очень велика и невероятно красива. Теплых южных морей у нас, правда, тоже нет. Зато имеется Восточный океан. И Великие Реки. И много еще удивительных уголков. Ты ведь не откажешься взглянуть на все это, верно?
— Верно. Не откажусь.
И даже от его общества я, кажется, тоже не готова отказаться. Какая нелепая жизнь. Еще вчера я боялась его до безумия, он был для меня убийцей, маньяком, рабовладельцем… И ведь по сути — что изменилось? Но когда он смотрит на меня так…улыбается мне… когда я вдыхаю его запах — все это кажется таким глупым, неважным, несущественным. И хочется просто быть. С ним. Всегда.
— Ты правда меня любишь?
Он улыбается и нежно прижимает меня к себе.
— Правда, моя хорошая.
— Анхен, а почему… а когда ты понял, что любишь меня?
— Как и все идиоты на свете — когда потерял. Когда сидел в Новогоднюю ночь в своем пустом кабинете посреди пустого университета, вспоминал твои погасшие глаза и думал о том, что никогда больше тебя не увижу. О том, что мне было даровано чудо, а я не сумел ни привлечь тебя, ни удержать… А впрочем, нет, наверное, я знал это и раньше, просто называл другими словами. Ты всегда была мне нужна…
— Да, конечно, помню: написать диссертацию.
— Ну какая диссертация, наивный ты ребенок? Зачем она мне сдалась и где б я на нее время взял? Это просто шутка. Отговорка, чтоб ты не задавала глупых вопросов.
Улыбаюсь.
— Неужели ты хочешь, чтоб я перестала задавать тебе вопросы?
— Ну, — он коварно усмехается, и я не сразу понимаю, в чем подвох, — конкретно сейчас — да! — И он впивается мне в губы поцелуем, и ни один вопрос уже не в силах проникнуть мне в голову.
***
В обещанное путешествие мы уехали где–то через неделю. Анхену надо было передать дела, решить кучу организационных вопросов, в том числе связанных со мной. Мне привезли человеческую одежду, в первую очередь теплую. Куртки, свитера и нормальные классические брюки не могли не порадовать. Изготовили, наконец, парик с длинными косами. Я примерила его, покрутилась перед зеркалом, да и убрала в ящик. Я уже не она. Той девочки, гордившейся толщиной и длиной косичек, больше нет, это просто чужие волосы. А у меня отрастали свои. И уже даже ежиком почти не топорщились. Ну разве что на макушке.
Сложнее всего оказалось с питанием. Овощей и фруктов в стране вампиров хватало. Их выращивали для рабов, их ели Низшие. Но полей тут не было, и различные крупы для меня привезли из–за Бездны. А вот молочных продуктов из–за Бездны было не навозить, и потому для их производства Анхен организовал целую ферму. Правда, попробовать до отъезда ничего не удалось, для откомандированных на ферму Низших это был абсолютно новый вид деятельности, но Анхен меня заверил, что к нашему возвращению они со всем разберутся. «Уж если даже люди на это способны», добавил он свое неизменное вампирское, и мне осталось только пропустить это мимо ушей, чтоб лишний раз не расстраиваться.
Ферма изначально мыслилась им не только ради молока, но и ради знакомого мне с детства мяса, вот только мясо я есть больше не могла — никакое, ни в каком виде. Он долго не мог этому поверить, он помнил, что я его любила, он убеждал, что при регулярной кровопотере есть мясо необходимо, он несколько раз организовывал мне доставку еды из человеческих ресторанов, но я не могла заставить себя съесть ни кусочка, хуже того, у меня начиналась истерика. И Анхен отступил, пригрозив, что необходимые для полноценного питания моего организма микроэлементы будет вводить внутривенно.
Я не возражала. Пусть вводит что хочет. Медицинского оборудования я не боялась. А при виде мясных изделий мне мерещились вареные человеческие пальцы в огромном контейнере с кормом для тех, кого по эту сторону Бездны именовали рабами. Даже не животными, это слово они использовали только в Стране Людей.
На счет эльвийского языка Анхен слово свое сдержал и занимался со мной ежедневно, неизменно выделяя для этого время в своем расписании, которое было в эти дни весьма плотным. У него были дела. Очень много дел, которые надо было сделать до отъезда.
А вот у меня дел, по–прежнему, не было никаких. Да, я учила язык. Да, я составила список необходимых мне вещей. Но большую часть времени я просто мучительно выдумывала, чем бы себя занять. У Анхена была огромная библиотека, вот только книг на человеческом языке там не было, а моих знаний эльвийского не хватало пока даже на их букварь. Книги мне привезли. Потом, когда я попросила. Не сразу.
Дом я не покидала, Анхен был занят, а одна я не могла. Да и незачем было. Лоу больше не появлялся, хотя из разговора с Анхеном я поняла, что они встречались. Пару раз я мельком видела зеленоглазого Риньера, мы обменивались приветствиями, но беседовать более не доводилось. Другие вампиры, появлявшиеся время от времени в нашем доме, интереса ко мне не проявляли, и, честно говоря, это было взаимно. Анхен на его встречах с соплеменниками присутствовать меня больше не просил. Это рабочая встреча, а не светский визит, объяснял он мне, и у меня не было причин ему не верить.
В вампирскую спальню я тоже так и не перебралась. Мое здоровье надо беречь, а если я буду рядом, ему будет слишком трудно сдержаться. Впрочем, еще пару раз он «не сдерживался», поднимая меня к небесам и погружая в непроглядную тьму. Приходить в себя с каждым разом было все легче, но повторять подобное каждую ночь я и сама была не готова. О том, что могут быть и другие причины его нежелания постоянно видеть меня в своей спальне, старалась не думать.
Жила предвкушением. Ожиданием. Считала дни, и, хотя дата отъезда уже пару раз смещалась, надеялась, что хоть на этот раз, через обещанные пару дней мы улетим. Вставать слишком рано я и прежде никогда не любила, но всю жизнь это было необходимо, а теперь… А теперь, даже проснувшись, я еще валялась какое–то время в кровати, потому как вставать… а смысл? Только сделаю собственный день чуть длиннее.
А в то утро меня разбудил звон колокольчика. Очень рано. Для обленившейся меня — так и беспредельно рано. Глаза еще не открывались, и я только слушала сквозь дрему его перезвон, и никак не могла сообразить, что же это. А потом — вспомнила. Вспомнила, что Лоу рассказывал мне о колокольчиках. Как они с Анхеном развешивали их по саду для его сестры, отмечая путь… к сокровищу, к диковинке, к новинке… к неразгаданной тайне, которую надо еще отыскать.
Боясь ошибиться, открыла глаза… Вот он, колокольчик. Висит, прикрепленный к легкой шторке. Ее конец перекинут за окно, распахнутое в сад. А в саду гуляет ветер (откуда бы?), и шторка плещется, и колокольчики звенят, звенят.
